Открытие выставки Алисы Горшениной
О чем рассказывает Алиса Горшенина через свои работы

2 марта Посольство музея современного искусства ZAMAN совместно с Арт-галереей Ельцин Центра открыло выставку Алисы Горшениной «Пугало стояло в центре вспаханного поля» куратора Ильи Шипиловских.


Это полифоническая одиссея по творчеству самобытной уральской художницы, которая разворачивается в эпицентре подзабытой, но навсегда знакомой сказки.

Сказка — брошь, и в ней намек далеко не декоративный: это тщательная и изобретательная попытка Алисы Горшениной перевести личную мифологию на собственный же язык. С одной стороны, этот язык понятен, его правила достаточно просты, с другой — это мешок без дна, из которого в силу конструкции тянутся и тянутся истории, а вытянувшись — образуют небо, землю и мир между ними. При обилии слов, которые так или иначе растут на выставке, интересна их природная естественность. Даже в случаях, когда их выбор кажется предельно случайным (заглавное название — выпавшая из гнезда книги строка), по мере погружения в экспозицию становится очевидно, что каждое слово течет в русле общей логики.

Творчество Алисы Горшениной добывает топливо не только из уральского фольклора, но и из детства, из гуттаперчевой памяти — это происхождение конгениально подчеркивается визуальной мягкостью экспонатов, доходящей порой вплоть до текучести. В этом контексте любопытно, что именно наив детского взгляда, обогащающий мир необычными интерпретациями, повлиял на выбор ключевого материала. И само решение омонимичности слов («Человек состоит из тканей») воспринимается — буквально — как чудесное.

Сказка — нож, и в нем ни острия, ни рукоятки. С одной стороны, «Пугало» — завораживающий паноптикум из оболочек сказочной героини, которая способна превращаться то в птицу, то в змеицу, то в девылицу. Взгляд художницы порой даже проникает внутрь сказочного образа, обнаруживая там вполне человеческое содержание — это касается не только анатомических деталей, но и памяти, национальной идентичности, чувств.

Одновременно с этим путешествие Алисы наполнено сказочным же объемом эмпатии. Сама художница уточняет, что ее искусство «часто плачет», подчеркивая, что эти слезы — не вода, но живые существа, которые впитали в себя разнообразные переживания. Как и полагается, эти оболочки крайне хрупкие (созданные костюмы и маски художница не разрешает надевать или трогать кому-либо) и по-человечески легко приобретают шрамы. В этом качестве они изящно рифмуются с деревянными наличниками, которые художница по мере сил спасает от огня и разрушения включением в пространство своих работ.

Алиса Горшенина, описывая свой творческий процесс, использует персональный термин «самоискусствление», который сформировался в момент перехода от графики, живописи, керамики, дерева к текстильному искусству. По словам художницы, ей стало очень важно тесно взаимодействовать со своими работами, быть частью создаваемого — в таком случае они оживают.

— Чтобы добиться максимальной телесности, раньше я шила из простыней, на которых спала. Это были ткани, которые тесно взаимодействуют с телом, поэтому их использование концептуально было логичным, но визуально было сложно передать фактуру тела через плотную хлопковую ткань. Позже я открыла для себя капрон. этот податливый, тонкий и эластичный материал по сей день является для меня любимым. Иногда я представляю, что отщипываю от себя кусочки и шью из них свои работы, — комментирует Алиса Горшенина.

Сказка — дочь, и в ней семья, люди далекие и близкие. Этот контекст менее явный, и тем интереснее его зафиксировать. Дело в том, что выставка Алисы Горшениной изначально экспонировалась в Екатеринбурге летом 2022 года. То есть резонно предположить, что заложенный спектр смыслов еще тогда был вполне объемно описан и с тех пор изменился несильно — в уфимской экспозиции добавлена лишь небольшая тематическая комната с работами, посвященными башкирским корням художницы. Так или иначе и общий посыл, и мироощущение потенциального (российского) зрителя остались примерно на тех же позициях. Но в Уфе появилась одна существенная деталь, которая незаметно обогащает контекст. Речь про выставку Посольства ZAMAN «Сортировочный центр», которая открылась почти параллельно с «Пугалом» по соседству.

«Сортировочный центр» исследует арт-практики художников в эмиграции и, старательно пряча в подтекст огромную массу эмоций, рассказывает о разрыве большого числа социальных связей, о попытках их реанимировать, пронзительных стараниях сохранить на расстоянии взаимное тепло и творческие усилия. «Пугало», оказываясь бок о бок с «Сортировочным центром», неизбежно вступает с ним в диалог — и приобретает дополнительный объем, овеществляя ту самую предельную уязвимость и эмпатию, которые в разговоре об эмиграции очерчены едва заметным пунктиром.

В этом контексте опыты Алисы Горшениной уже описывают не только ее интимно-мифологический мир, но портретируют адресатов и отправителей «Сортировочного центра», эффектно раскрывая состояние тех, кто застыл по обе стороны от границы, — без брони лишних слов. Обнаженные до нутра, до самого сердца, расшитого болью, как контурными картами, через эту призму люди снова становятся похожими на людей, а не на стереотипы из телевизора. И в этом смысле легкое, естественное положение (и пожелание) вещей, отраженное в работе Алисы Горшениной «Слышу голоса России» — становится окончательно подчеркнутым, высказанное разными голосами, которые сливаются в одном.

Андрей Королёв

МУЗЕЙ
СОВРЕМЕННОГО
ИСКУССТВА

zaman.museum@gmail.com